Сказки нашего времени
Часть 2. Стойкие оловянные солдатики
«Вот было у крестьянина три сына,
Все трое - дураки, что характерно.
Атос, Портос и младший - Буратино
Принцессу встретили, и кончилось все скверно!
Они вложили ей, на всякий случай,
Прям под матрац горошину. Тротила.
И от дворца остался только ключик,
Который сныкала безумная Тортилла.
Ее царевич отловил и долго мучил,
Кричал: "Зачем тебе такие уши, бабка?"
Потом убил, сварил и съел, а ейный ключик
У Дуремара поменял на центнер мака.»
(© Тимур Шаов «Сказки нашего времени»).
Настал сезон 1999-2000 годов.
Последний сезон последних двух лет
последнего века второго
тысячелетия. И первый сезон, когда к
«принцессе Восточной Европы» (как
окрестили ДК не менее досужие до
сказочной терминологии журналисты)
начали относиться не как к
очередной, случайно закатившейся (на
горошине размером с футбольный мяч)
в царство большого футбола
дурнушке, а как к полноправной
особе королевских кровей. Но этим
не стоило обольщаться. Ибо так
начали относиться все: и соперники,
конкретно готовясь к конкретному
матчу под ДК или сборную Украины, и
госпожа Фортуна, заменив кредит
везения всего на одну монетку, но с
«орлом» и «решкой».
Первый звонок. Как в театре, который
начинается с вешалки, а в вешальной
(то бишь гардеробной) еще не принято
думать о веревке. 9 июня. Ереван.
Потеря двух очков. Очень важная,
причем не только в турнирном плане.
Соперник и Фортуна
продемонстрировали эффективную
тактику против команды
Лобановского. Соперник показал
закрытый вариант «тотального
футбола» (все в нападении, все в
обороне – но все это на своей
половине поля), Фортуна
продемонстрировала штанги и прочую
нереализацию, оставив рикошеты и
художества вратарей пока в рукаве.
Кстати, насчет «команды
Лобановского» мне могут возразить,
назвав другую фамилию, вспомнив
заодно театрализованные действа на
скамейке во время матча, на пресс-конференции
сразу после, и еще на пресс-конференции
уже в Киеве после инцидента с
самолетом в Ереванском аэропорту, и
еще на многих других пресс-конференциях...
Но ведь, говоря об убиении
Дездемоны, например, мы же не
вспоминаем текущего исполнителя
роли мавра – все понимают, что
процедуру формально осуществлял
Отелло (в данном случае сиречь
старший тренер), но вот придумал все
это «Вильям, наш, понимаешь ли,
Шекспир» (кстати, у Шекспира
Дездемону не задушили, а в конечном
итоге зарезали, что, впрочем, не
принципиально).
Но вернемся из театра в лето 1999 года.
Это было еще как бы окончание
сезона прошлого. Еще Шева и Лужный
были как бы стопроцентно наши. Еще
первый не научился играть головой,
а заодно ощущать себя (и причем
небезосновательно, надо признать)
не только забивающими ногами, но
еще и конструктивной головой
организма под названием «сборная
Украины». Еще второй не ощутил все
прелести английской банки, теряя
главное свое качество –
способность кардинально влиять
своей харизмой на ход игры. Еще
огромные надежды возлагались на
трех неофитов, даже еще не
завершивших процесс дерусификации.
Еще с придыханием обсуждались
перспективы возможной «черной
жемчужины», а жемчужина узбекская
еще бороздила смарагдовые газоны
на родине Эммануила Канта. Еще
монетка Фортуны не знала о том, что
и монетки бывают со смещенным
центром тяжести. Еще...
Это «еще» продолжалось в матчах с
заменившим Барри Таун Жальгирисом,
даже с традиционными в
предварительном этапе датчанами,
когда пока еще фартовый и не
имеющий пока никакого отношения к
папе Карло (разве что через Каладзе)
Шацких на последней минуте
отправил мяч в «девятку»
бильярдным ударом вытянутой кием
ноги...
Но наступило 14 сентября 1999 года.
Казалось бы, ничего страшного не
произошло. Ну, проиграли Марибору (который
затем умудрился вернуть «должок»,
правда «проценты» впоследствии еще
аукнулись). Никто ведь тогда «не
делал трагедии»©. Но именно с этого
дня как будто злой рок опустился на
НСК «Олимпийский». Как будто где-то
на стене несуществующего туалета
проступило древнее проклятие
вавилонского царя Валтасара «мене,
мене, текел, упарсин», которое
пророк Даниил перевел «исчислен,
исчислен, взвешен, разделен» и
предрек монарху (а заодно и его
царству) большие неприятности.
Иногда эта шутливая (только
поначалу) параллель давала сбои (как,
например, в матче с Байером или
через год с Андерлехтом), но в
основном она срабатывала. И даже
доставка в Киев Главного
Священника планеты не
способствовала разрушению
тенденции. И еще долго потом, вплоть
до времен нынешних, перед матчем на
Олимпийском болельщики будут
втайне скрещивать пальцы, косясь на
почетную ложу в надежде не
обнаружить там родного «Валтасара»...
Но метафизика метафизикой, а вот
реальность продолжала поигрывать
трепещущей в воздухе монеткой.
Меньше чем за неделю до Марибора
Шевченко заработал спасительный
пенальти в Рейкьявике, при
невразумительной в целом игре
команды. А за четыре дня до этого
была осторожная, на нервах ничья с
чемпионами мира на Олимпийском.
Но потом было, пусть с оговорками,
но поражение от Лацио («расслабились»,
«если бы не спал Дмитрулин», «если
бы не проснулся этот чертов Салас»...
- но поражение). И ничья с Байером,
когда Гусин с Ребровым спасли от
безоговорочного поражения
подразделение «оловянных
солдатиков». Результата не было
практически. Игры не было совсем.
Лазарет был переполнен. Вопрос «выйдет
ли на поле Кормильцев?»
представлялся вопросом жизни и
смерти. В болельщицкой интернет-среде
живо обсуждалась теория о том, что
зеленизм-лобанизм за два года
выжимает из игроков все соки, а на
третьем году ведет к поголовным
травматизму и деревянности «а-ля
Буратино». Правда эпидемия травм и
этой самой «деревянности» поражала
в основном неофитов и вчерашних
запасных, но на это по большому
счету никто не обращал внимания.
Но ведь действительно, команда
представляла собой механизм,
работающий, хоть и со скрипом, но
без «искры божьей». Т.е. команда
просто не показывала свою игру, а
играла так, как позволял соперник.
Соперник, теперь уже не страдающий
недооценкой. Соперник, по подбору
исполнителей превосходящий
киевлян (тогда еще этот термин был
уместен). Соперник, знающий, как
играет команда Лобановского, и
зачастую бьющий ее – ее же оружием (впрочем,
об этом уже писал в первой части).
Что могло перевесить теперь чашу
весов (из цифр, тех, что на табло
светятся)? Исключительно
пресловутая «психология
победителей». А также «искра божья».
Может быть рожденная изнутри
команды, а может быть привнесенная
извне госпожой Фортуной. Хотя, как
известно, для рождения ребенка
требуются согласованные действия
обоих родителей (в данном случае:
команды изнутри и Фортуны извне).
И был октябрь. И число было
девятнадцатое. И снова был Байер...
Но я, конечно, не с того начал. Ибо в
октябре 1999 года был еще день под
номером 9...
И была столица некогда великой
империи. Погруженная в состояние
некой немотивированной истерии (как
мало понадобилось бывшей империи
для замены второй-третьей букв «мп»
на «ст»). И был матч, который просто
нельзя было проигрывать. И весь «джентльменский
набор» в одном флаконе. И была такая
же невразумительная игра. И 10
сантиметров роста, которых не
хватило Панову. И был абсолютно ни
за что назначенный штрафной. И был
старый добрый рикошет. И вроде
начинающая сбываться рекламная
квинтэссенция истерии на ОРТ, с
ключиком от рая «Евро-2000» вроде бы
уже в российском кармане. И был тот
бесконечно долго летящий мяч. По
немыслимой, нарастающей дуге
затягивающий вратаря за собой в
огороженное сеткой пространство. И
белая мокрая полоса на заднице
Филимонова. И разбитое счастливое
лицо Шевченко на весь экран. И
честный (во всяком случае тогда)
Сергей Доренко с «Хіба це я на
воротах стояла?» в ночной программе
того же ОРТ...
Так что было тогда? Истраченный
последний козырь в колоде Фортуны?
Но ведь был еще Байер? И не только...
Но был ведь еще один бесконечно
долго летящий мяч. Через 35 дней. В
Любляне. И еще один штрафной. И еще
один рикошет – или что там было, ибо
совершенно не виден был белый мяч
на белом поле. Через 39 дней. В Киеве.
На Олимпийском...
Но пока позволим себе небольшое
нелирическое отступление. Насчет
исторического (данный эпитет вроде
и не оспаривается) гола,
добавившего славы Андрею Шевченко
и сломавшего карьеру неплохого до
этого вратаря Александра
Филимонова.
Когда Йожеф Сабо заявил после матча,
что Шевченко такие удары постоянно
отрабатывает на тренировке, –
многие над этим заявлением
посмеивались. И, как представляется,
зря. Это был классический «сухой
лист». Которым владел Лобановский.
Которым владели великие бразильцы
прошлого: Ривелино, Тониньйо (помните
такой крайний защитник 70-х, который
забивал по немыслимой дуге прямо от
бровки), Зико, Сократес... Мяч тогда,
на 88-й минуте, летел поначалу как
обычная подача на 11-метровую
отметку, а потом начал резко
ускоряться и уходить вправо от
вратаря. И ведь буквально через 3
минуты был еще один штрафной, почти
с той же точки. И мяч летел
практически так же, только начал
набирать скорость и уходить вверх и
влево от вратаря. И если бы
Филимонов не обжегся на 88-й минуте,
он бы обязательно вышел на перехват
и пропустил бы этот мяч – а он
остался в рамке и вытащил его из
левой «девятки». Или вспомним гол
Шевченко армянам со штрафного
через два года, 5 сентября 2001-го,
когда мяч ускорился и взмыл под
перекладину над Березовским. Или
удар по воротам Дудека 6 октября,
когда мяч в последний момент резко
ушел влево от вратаря, но Дудек
успел «выбросить» руку...
Можно еще вспоминать. Мне кажется
только, что Шевченко просто хорошо
владеет этим «оружием массового
поражения», созданным совместными
усилиями пролитого на тренировках
пота и «искры божьей» внутри. Но
такие удары (даже у больших
мастеров) получаются далеко не
всегда. А только тогда, когда надо.
Когда очень надо. Видимо, для этого
нужна максимальная концентрация
воли. И чего-то еще. Что позволило,
например, Христо Стоичкову забить
тот штрафной в проигрываемом
начисто матче с немцами на
чемпионате мира (он тогда говорил,
что перед ударом вспомнил всю свою
жизнь, всех, верящих в него в
Болгарии, и попросил у Бога
немножко удачи). И что позволило
потом Йордану Лечкову послать
победный мяч головой по немыслимой
траектории с линии штрафной...
Но ведь замешано все это было на
отработанном годами мастерстве. И я
даже не знаю, чего здесь больше:
физического или метафизического.
Просто немцам тогда не повезло.
Неплохо было бы Фортуне (и всем ее
подельникам) повторить этот трюк в
ноябре нынешнего года...
Но вернемся в осень 1999-го. И был
октябрь. И число было девятнадцатое.
И ничья в Лужниках уже была в
прошлом, хотя вспомнить, конечно,
было приятно. И на текущей повестке
дня снова было ДК. И снова был Байер,
почти забытый за прошедшие три
недели...
Если бы меня сейчас попросили
назвать лучший матч Динамо Киев за
последние 5 лет. Я бы назвал не два
матча с Барселоной, и не победу дома
над Реалом 2:0, и не драматическую
домашнюю ничью с Баварией, и не
победу 3:1 над Арсеналом даже. Я бы
назвал этот матч. 19 октября 1999 года.
ДК – Байер. Потому что это был матч-триллер,
с драматургией, достойной
Голливуда. Точнее, Голливуд (если бы
он сильно попросил) можно было бы
признать достойным драматургии
этого матча. Это был матч надежды
нашей, в котором целый ряд игроков
проявил себя так, как никогда до. Но,
к сожалению, и никогда уже после.
Гусин, который «съел» буквально «брата
Колю» Рамелова. Шацких, который
вроде начал оправдывать авансы,
выданные еще в предварительных
раундах. Яшкин, вышедший на замену и
показавший феерическую игру,
фактически сделавший победу. Если
забыть об одном человеке, который
ее как раз и сделал. Об Александре
Шовковском...
Кто же знал, что ему до окончания
вратарской карьеры (во всяком
случае в той, дотравменной жизни)
оставалось тогда всего 25 дней...
А у команды потом начался спад.
Только на классе вымученная победа
над Марибором. Беззубое домашнее
поражение от второго состава Лацио
(спасибо тому же Марибору за «продолжение
банкета»). Но игра опять пропала.
Опять подразделение «стойких
оловянных солдатиков» выполняло на
поле технико-тактические действия.
А игры не было. «Искра божья» как бы
«ушла в землю», и ни один «электрик
человеческих душ» (из числа сидящих
на скамейке) не мог распознать
причины этого. А Волшебник
Изумрудного города в это время
стабильно оккупировал лазарет, и в
череде постоянно меняющихся и
постоянно не подтверждающихся
диагнозов ему, видимо, было не до «инженерии
человеческих душ». А инженерия
такая была ох как нужна. Ибо команда
(а точнее отдельные ее
представители) уже не испытывали
так остро чувства голода. А также
неприязни с решительностью. Голода
больших побед и неприязни с
решительностью пригородных
пацанов, едущих в город пощипать
зажравшихся столичных снобов. Кто-то
сам уже становился снобом, желая
сначала посмотреть, как будут «щипать»
соперника вчерашние «пацаны» (пацаны
не по возрасту – по попаданию в
основу той команды, «с Олежкой и
Шевой»). Кто-то никак не мог забыть
полуфинал с Баварией и был сыт уже
этими воспоминаниями. Кто-то,
руководствуясь старой как мир
формулой «а чем я хуже», уже
присматривал себе «хатинку» где-нибудь
в Милане или Лондоне, с «садком
вишневим коло хати». А кто-то
тривиально забивал. И отнюдь не
голы. Команда переставала быть
единым коллективом, терялось, если
хотите, «чуття єдиної родини», без
которого команда становится всего
лишь набором разрозненных «оловянных
солдатиков». Этих самых. Стойких, но
не более.
А Волшебник Изумрудного города все
больше уединялся. То ли в
перманентном и почти что
виртуальном лазарете, то ли на
балконе своего Изумрудного города,
то ли просто уходил в себя. И
основная его (и не только его) драма
последних лет, как представляется,
состоит в том, что нет такого
человека, который бы в шутку (но
вместе с тем только с долей шутки)
мог сказать ему: «Ну ты, Валерий
Васильевич, и старая сволочь!» На
что бы мэтр (так же в шутку, в тех же
долях) ответил: «Можно подумать, что
ты сволочь молодая». После чего бы
каждый (и мэтр в первую очередь)
взглянул на себя с нужной долей
самокритики. И задумался немного
еще и в некоторых других
направлениях, выбор которых (направлений
взгляда) в позиции «вне критики»
всегда объективно ограничен.
Но этого пока нет и, боюсь, в
ближайшее время не предвидится...
Однако я, кажется, забежал вперед...
И был ноябрь. И был матч в Любляне. И
было прекрасное начало. Гол
Шевченко по дуге в дальнюю девятку
после паса пяткой Кандаурова. И
веселые игроки, идущие на перерыв. А
потом – необязательный гол
Заховича. И страшный, нокаутирующий
удар Ачимовича, лишивший нас
вратаря на длительное время...
Но тогда казалось, что ничего
страшного еще не случилось. 1:2 на
выезде – ничего, ведь ответный матч
в Киеве...
И был ответный матч на Олимпийском.
Ветер, снег, метель и белый мяч на
скользком белом поле. И ничего не
видно. Ни мяча, ни игры. Робкие
попытки пробить словенцев
проскальзывали в пустоту. И был
пенальти, честно, но не без
артистизма заработанный Шевченко.
И совсем недолго жила надежда. И был
еще один, дежурный в своей
необязательности штрафной. И еще
один рикошет – или что там было, ибо
совершенно не виден был белый мяч
на белом поле. И все. У команды не
оказалось сил (ни физических, ни
моральных, никаких), чтобы
переломить ситуацию. Фортуна тоже
отказалась выполнять свои
обязанности – видимо устала или
замерзла. Как поется в одной
полублатной песенке:
«Словно издеваясь падал первый
снежок,
Кто-то плакал, злился и верил...»
А на табло, на фоне снега, идущего с
неба, продолжали гореть две единицы,
но чаша этих весов уже была
окончательно склонена. И не в нашу
пользу. А на заснеженном поле
ставшего окончательно нефартовым
Олимпийского как бы незримо
проступала надпись цвета
ненайденных красных мячей: «мене,
мене, текел, упарсин». И на все это
взирали миллионы у телевизоров,
десятки тысяч с трибун, а также
группа небожителей под управлением
«Валтасара» в ложе почетных гостей...
Потом в этом году были два
поражения ДК в Лиге Чемпионов. От
сильных команд, и вроде бы с
минимальным счетом. Но, если честно,
в обоих случаях по делу. Игры как
таковой не было. Да и было это уже не
так больно – как будто все отболело
17-го ноября.
Была надежда, что зима даст
передышку. Позволит зализать раны,
укрепиться составом наконец.
Надежды связывались с приходом
новых игроков, в частности лучшего
нападающего российского
чемпионата из солнечной Грузии. Да
и в последних матчах вышедшие из
лазарета полузащитники
демонстрировали пусть задатки, но
вполне осмысленной игры. Как бы то
ни было, но мы все еще оставались в
Лиге. И надежды все еще были. Хотя (сейчас
можно в этом признаться) эти
надежды были, скажем так, более
нерешительными, чем их «сестры» в
прошлое зимнее межсезонье. Может
быть потому, что прошедший,
совершенно триллерный по событиям
календарный год, изрядно истощил
нервные системы болельщиков. А
может быть по какой-нибудь другой
причине...
Но об этом уже в следующий раз. И о
громких покупках (на бессарабском
– но не в Киеве – рынке), и о громких
разменах (пуд запасных воротников
на центнер мяса), и о громких
лозунгах (с использованием
поисковой системы «Мета»). Вот
только с громкими победами как-то
перестало складываться...
В общем, «далі буде»...
«Вот это триллер, прям до слез, такие страсти!
Мне самому понравилось чего-то!
Раз наша жизнь покруче, чем блокбастер,
Должны быть сказки посильней, чем "Фауст" Гете!»
(© Тимур Шаов «Сказки нашего времени»).
Впервые опубликовано 18.10.2001 на гостевой ОБСИЛФ, форуме газеты Український футбол и форуме Динамомания